Старинная ручка двери на миг обернулась коброй и с алчным шипением вцепилась в пальцы, не дав инстинктивно отдернуть руку. Недоумение сменилось отвращением, а спустя еще секунду – клокочущей, поднимающейся из глубин души яростью, прогорающей с поразительной быстротой, точно хорошо промасленный фитиль, ведущий к пороховой бочке.
В змеином шипении померещились торжествующие нотки, лишь плеснувшие масла во взревевший от кровожадности огонь.
Жгучая, такая сладкая волна пронеслась по венам, подгоняя кровь, сорвалась ослепительной вспышкой, лишь достигнув пальцев. Сжигая, испепеляя и треклятую зубастую тварь, и дверь, и окружающие стены, все, в пределах видимости, к самым ядреным демонам.
Змеиное шипение обернулось хихиканьем.
Бесплотным, тихим, ехидным, язвительным и обидным.
Дверь завораживающе осыпалась черными хлопьями пепла, открывая проход... и темную фигуру, заслоняющую коридор. Темно-алый балахон скрывал ее с ног до головы, на лицо упал капюшон.
Смертельная хватка кобры сменилась иной – человек напротив крепко держал за руку.
Визари не успел удивиться.
Мужчина поднял голову. Ткань с шелестом упала на плечи. На асимана смотрел он сам. Едко ухмыляющийся, осунувшийся, с несколько посеревшей кожей, но узнаваемый – он сам. Лишь только волосы – седые, белее, чем снег. И глаза... такие же белые.
Улыбка напоминала оскал самой смерти. Смех же продрал до самых костей.
- Такова плата, подчинивший демонов! –Голос... существа напоминал не то воронье карканье, не то хрип, не то гиений хохот.
Ваалверит. Владыка Договоров. Властелин Выбора.
Внутри похолодело, словно чернокнижник отхлебнул жидкого азота.
Близнец.
Ну вот и встретились...
Такова расплата. Демон, некогда бывший хананейским божеством, явился и по его душу, как являлся за всеми темными магами до него. Такова дорога. А это – ее последний поворот.
- Я буду ждать, маг. По ту сторону, буду ждать, тебя. Сделай выбор.

Сон развеялся, как и не было его.
Прохладный утренний ветерок лениво перебирал волосы, похотливо забирался под просторную одежду. Даже перед самым рассветом здесь было жарко – камни долго хранили накопленное тепло.
Ваалверит приходит с рассветом.
И никогда – просто так.
Так было и вчера. Удивительно, но сон не потерял ни своих красок, ни впечатлений, как это нередко бывает с обыкновенными грезами. Огнепоклонник устало прислонился к полуразвалившейся стене древнего асиманского храма. Разрушенный еще на заре эпох, неведомо кем, неведомо, почему... Найденный едва ли не случайно.
Кровля давно обвалилась. Над Визари раскинулся купол сереющего на горизонте неба, с которого утро уже начинало по-хозяйски стирать звезды. Единственный вход в подземную часть храма находился чертовски далеко, но эль Райо не спешил. Он уже никуда не спешил.
Асиман прекрасно понимал, что не успеет спрятаться. Более того, он и не пытался.
Встретить своего близнеца – это верная гибель.
Демон ждет по ту сторону... Что ж, не самая поганая компания.
Резкий рывок ветра прыгнул на грудь, взметнул темную волну волос, хлопнул полами темно-красного балахона. Визари тихо зарычал, отплевываясь от вездесущего песка, которого он за последние две ночи наелся больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Долгую, признаться, жизнь. И, пожалуй, он ни о чем не жалел.
Асиман раздраженно мотнул головой, проклиная забившуюся в глаза пыль. Даже сейчас, сделав свой выбор, решив оставить земную не-жизнь и шагнуть в рассвет, он досадливо сетовал на тягостное ожидание. Визари ненавидел ждать. Пусть даже это самое последнее ожидание.
Усталый взгляд вновь скользнул навстречу горизонту, туда, где серело рассветное небо.

Приближение брата Визари почувствовал еще раньше, чем даже расслышал легкий шорох его шагов.
Почувствовал и закрыл глаза, щекой ощущая прохладный камень разрушенного неведомыми силами святилища. Все ближе. Вдох, выдох. Только спокойно.
Кто его просил?!..
Сжать в кулак пальцы - под длинными рукавами все равно не видно. Сжать, так, чтобы на ладони остались следы. И снова разжать.
И сохранять спокойствие.
Это всегда было трудно.
Вездесущий ветерок принес запах знакомого парфюма - брат не изменял себе даже в таких малостях.
Не вытерпев затянувшейся паузы, - и когда он вообще что-то мог долго терпеть? - огнепоклонник раздраженно приоткрыл глаза, окинув Якоба хмурым, тяжелым, не предвещающим ничего хорошего взглядом. Франк в своем репертуаре... его усердие и настойчивость были достойны гораздо лучшего применения. Раз за разом именно брат хватал его за шиворот перед самым мигом, перед самым шагом в никуда. Это удивляло не только окружающих или знакомых... это удивляло прежде всего его самого.
И лишь одного Якоб все никак не хотел, не мог понять.
За каждым предыдущим разом наступит следущий. Ничем не лучше. Пустота, свившая гнездо в том месте, где когда-то существовало что-то вроде души, что-то вроде огня, ночь за ночью разъедала его изнутри, изводила его, доводила до бессильной ярости от понимания, что с этим ровным счетом ни-че-го нельзя поделать. Забыться в слепой кровожадности поединка или жестоких забав огненных магов, в пучине наркотиков или в самом сердце Огненного мира - все это, так или иначе, попросту побег. Попытка убежать, от реальности, от самого себя, от безысходности, в которую он сам себя загнал. И даже от осознания всего вышеперечисленного.
Вдох. Выдох. Сохранять спокойствие.
Визари устал бегать.
Феникс вспыхнул в последний раз, чтобы рассыпаться прахом.
Огонь зачах, затих, замерз.
Устал...
Столетия, это приличный срок. Даже для одного из кровных братьев.
Когда-то давно испанцу попалась на глаза одна занимательная книга, размышления никому не известного философа, рассуждающего о тайнах врачевания. Едва ли рукопись дожила до сегодняшних дней, но одно из утверждений врезалось в память. "Исцелять и убивать - две стороны одного и того же дара, - писал старик. - Лечить, признаться, куда сложнее и куда почетнее, чем отнимать подаренную богом жизнь. Хотя бывают случаи, когда, мой ученик, гораздо милосерднее было бы подарить забвенье".
Впрочем, эль Райо не собирался размышлять о милосердии.
Он был зол.
- Вход в подземную часть - там, - наконец указал кивком головы франк в сторону, - Не задерживайся.
- Я никуда не спешу, - как мог спокойно отозвался асиман. Голос показался чужим, напоминающим воронье карканье. Можно было бы соврать, да только Якоб знает его достаточно хорошо, чтобы не поверить. И будет стоять и терпеливо ждать, прожигая его хищным, недовольным взглядом. А потом... потом станет поздно. И франк прекрасно это знал. Именно этот факт и будил заснувшую было ярость. Его, Визари, выбор, мог быть сколь угодно "неразумным", "поспешным", "неправильным"... Но губить ни за что совершенно постороннего... нет, чушь. На посторонних лично испанцу было чихать. Губить именно ЭТОГО упрямого осла было бы верхом... неразумности. - И не сдвинусь с места, во всяком случае без этого восхитительного шоколадного загара. Соскучился, знаешь ли, по солнышку.
Напряжение охватывало тело. Наивным Визари не был. Глупым - тоже. Якоб, раз уж явился, без него не уйдет. В голове лихорадочно мелькали варианты... До убежища они еще успеют. Если отправятся прямо сейчас. Времени на демагогию не оставалось - это знали и он, и брат. Отправиться с ним, а потом выскочить, перед самым рассветом? Франк тоже не вчера родился, наверняка именно этого и ожидал бы. Глаза хищно сузились. Оставалось только одно...
И, похоже, брат тоже об этом догадался.

- Мы спешим. Оба.
Испанец словно в насмешку приподнял бровь, точно спрашивая - вот как? В самом деле? В глубине души уже поднималась, уже клокотала, уже жгла тихая, пока еще незаметная ярость. Она была подобна искре, упавшей на целую кучу сухого хвороста. На краткий, но томительный миг пропавшей из вида... Будто бы так и не решившей до конца - гореть или погаснуть. Чтобы в следущий момент взвиться столбом соснового огня.
Якоб вновь пытался решить за него. Как и много раз до этого. Мы подумали и я пришел к выводу... И, как всегда, ни тени сомнения ни в голосе, ни во взгляде. Спокойная уверенность Фемиды, делающей свою работу - неприятную, но необходимую. Упрямый, педантичный, настойчивый франк мог терпеливо обходить все препятствия на пути к своей цели, ждать, если дело того требовало, следить и нередко почти надзирать, со всей своей хваленой добросовестностью страстного последователя точных наук. И - ни разу не усомниться в правильности, в верности своего решения.
Одного на двоих.
Нередко испанцу казалось, что брат так и тащит этот крест - один на двоих. Без жалоб, без недовольства. В какой-то момент Визари вновь с неким сожалением подумал, что все усилия оказались бы напрасными. Если бы... Каменная уверенность правильности своего личного выбора дала трещину. Маленькую, неразличимую. Но все-таки недостаточно ощутимую для того, чтобы расколоть в мелкое крошево весь неподъемный монолит.
Впрочем, на раздумия не оставалось времени - в этом упрямый братец оказался прав. Делать, что-то делать... а с совестью договоримся как-нибудь позже.
- Загар могу устроить тебе персональный. Как только спустимся в подземную часть храма. Сейчас.
Волна прохладной решительности и спокойствия снова накатила на каменную стену его упрямства.
Быть может, в последний раз.
- Персональный, оно как-то лучше, амиго, - ехидно ухмыльнулся асиман, сдерживая грозящие взорваться остатки терпения. – А тебе не пойдет, уж поверь моему опыту.
Магия родной стихии ощутилась едва заметным покалыванием в кончиках пальцев. На фоне сереющего неба выделялся лишь темный силуэт... и паутина огненных нитей. Чернокнижник плавно перетек в боевую стойку - к черту формальности! К черту условности! К черту! Если брат так хотел, чтобы он, Визари, взял его за шкирку и лично запихнул в безопасное убежище - пожалуйста! Вуаля, как говорят французы! Так и сделает!
Играть в закрытую всегда увлекательно и пьяняще опасно. Танец... на краю бездны? Не-ет. По лезвию ножа. "Сорок бешеных па понад Бездной, чье детище - мрак". * Играть с Якобом - к тому же непредсказуемо. Неплохо разбирающийся в теоретической магии брат нередко использовал заклинания по принципу "только что придумал, но еще не пробовал". Они ощущались как привычная, такая знакомая магия клана... и в то же время были чем-то совершенно иным, неожиданным и новым.
И существовал лишь один-единственный способ достойно ответить.
Пальцы бегло соприкоснулись, словно в молитве... неведомому, ненасытному, кровожадному божеству. Искра, пробежавшая по рукам показалась какой-то тусклой, смазанной, а на самом деле слишком быстрой. Первое кольцо пламени, тонкое и рассыпавшееся на миллиарды огненных бликов, за один лишь удар сердца скользнуло от рук асимана, напомнив не то о кольцах Сатурна, не то о расходящихся по воде кругах. И – исчезло, всколыхнув первые огненные нити. Словно... затаившись. Предвкушая. Еще один удар сердца.
Следущее кольцо пламени вспыхнуло подобно стене лесного пожара. Раскинуть в стороны руки – резко, будто птица крыльями взмахнула. Отталкивая кольцо, прочь от себя, даже не замечая, как плавятся и бурлят камни под ногами, где их только что едва «задела» прошедшая со скоростью молнии огненная цунами.
Визари не успевал проверить, что сталось с заклинанием брата – яркая вспышка в полутьме на мгновение ослепила и его самого. Огненные змеи вились у ног в ожидании приказов, жадно оскаленные пасти в слепой ярости шарили вокруг, готовые вцепиться в любую энергетическую нить, не принадлежащую создателю.
Выход был. Едва ли огненная волна причинит самому брату серьезный вред – старшие асиманские маги со временем развивают некий иммунитет к губительному влиянию своей стихии. А вот сеть заклинания вокруг Визари должна была пополниться внушительными брешами, в них-то мы и...
О, выход был. Осталось проверить, бита ли карта.

*Сергей Калугин "Танец Казановы"

"Не успеваем"...
Эта мысль не расстроила и не обрадовала испанца. Она была просто... никакая. Пресная, как вездесущий пустынный песок, так и норовящий набиться в рот во время каждого порыва ветра.
Они не успевают.
Они.
Тихо, раздосадованно заскрипеть зубами... (или, дьявол побери, опять песок?!..)
Выбор оказался куда сложнее, чем он мог себе представить. Каждое мгновение, утекающее сквозь пальцы, приближало его. Веки едва ощутимо припекало - верный признак того, что солнце поднимется из-за горизонта с минуты на минуту, а его первые, робкие лучи - острее бритвы.
И едва ли даже в самом мерзком ночном кошмаре Визари смог бы представить, как увлекает за собой в бездну другое существо. Близкое. Почти родное. Решает и за него тоже.
"Я - сгоревший. Но ты-то?!.. ТЕБЕ-ТО зачем?!.."
Резкий порыв ветра едва не сбил с ног, от неожиданности. Нет, он не будет кричать пустые, ненужные слова, которые вмиг станут игрушкой стихии. Дикий, бешеный блеск отразился в ярко-янтарных глазах. Последний рывок. Последний взмах рассыпающихся прахом крыльев.
Сеть оказалась куда прочнее, чем он предполагал... Куда надежнее... Она сдерживала его ярость и в то же время пожирала время. Пока его собственный огненный кокон не позволял чужой сети приблизиться, пока два плетения с кровожадной ненасытностью пожирали друг друга - весы находились в равновесии... а минуты текли. Неумолимо. Неизбежно.
Следовало найти иной выход. Немедленно.
Кокон прильнул к телу, вспыхнул ослепительно-ярко, скрыв из виду фигуру мага. И тут же рассыпался клочьями, колючими искрами по ветру, запутывающимися и гаснущими в складках развевающейся одежды, в темноте волос. А в руках искрились расплавленным золотом два огненных, изогнутых полумесяцами лезвия, напоминающие хищно раскинувших крылья фениксов. Визари давно уж модифицировал "Огненные тенеты", изобрев свой, необычный, но действенный вариант. Единственный вариант, который эль Райо мог бы с чистой совестью назвать "танцем" с оружием...
Ехидно, язвительно отсалютовать правым санжаром и - рвануться вперед. Воздух, рассекаемый раскаленными лезвиями, стонал и словно бы оплывал, плавился, дрожал. Из-под ног уже поднималась новая, последняя волна, которую сам испанец издевательски именовал "девятым валом"... в отличии от остальных, эта была черной. Как и любое иное заклинание Визари, в которое асиман вливал гораздо больше сил, чем того требовала сплетенная матрица. Чистая энергия грозила разодрать плетение ко всем известным и неизвестным чертям, но то держало крепко...
До первого столкновения с любой преградой, подумалось асиману, рванувшемуся следом за огненной волной.

Силы, с которой два заклятья столкнулись, хватило бы, чтобы поднять на воздух целый город. По крайней мере, так показалось Визари. Успеть взмахнуть "тенетами", разбивая летящие в лицо осколки чужой и собственной магии. Прыгнув, налететь на брата, в тот самый миг, когда, казалось, на куски раскалывается мир.
И - вместе рухнуть в темноту.
В этот миг взошло солнце.
От взрыва огня земля под ними пошла трещинами и обвалилась, явив черную дыру своего нутра. Их едва не задело первыми лучами - смертоносными лезвиями, не оставившими бы от обоих ничего, кроме пепла. Кому нужен сожженный тысячелетний прах, кто заметит разницу, сравнив с серыми хлопьями от сожженного дерева? Никакой разницы нет, пепел стирает все границы и различия, обращает в ничто накопленный опыт и уничтожает самые гениальные устремления.
Визари, сцепившись с братом, покатился по острым камням, больно впивающимися в тело, подняв тучу пыли, пока не врезался в угол. Взметнувшаяся хмарь моментально забила нос и горло, набилась в глаза. Непечатно поминая всех кого попало, включая Якоба и Магистра, испанец спихнул с себя франка и попытался подняться. Осмотрелся.
Помещение, в которое они попали, напоминало склеп. Более чем странная ассоциация - ни саркофагов, ни урн в ней не было. И все-таки пахло именно мертвым. Затхлым. Сдохшим и разложившимся давным-давно, так что даже костей не осталось.
- Доволен? - едкий колючий взгляд остановился на Якобе. - Добился, чего хотел?
Эль Райо снова посмотрел на дыру в... назовем это потолком. Выбраться наверх, пока брат не опередил... Можно успеть...

Все внутри Визари бунтовало от несправедливости. Он злился не столько на брата за то, что тот в который раз так или иначе добился своего, и даже не на проклятый храм, обнаружившийся прямо под ногами. Гнев огнепоклонника был направлен на него самого, проникая вглубь, где когда-то теплилась веками назад сожженная душа, если та существовала. Неожиданное падение развеяло в дым тщательно возведенную стену упрямства, свело на нет все усилие. Там, наверху, Визари был готов встретить обжигающие лучи солнца и страстно этого желал. Здесь, в темноте и пыли среди черепков, он с досадой отметил, что время упущено.
Рассвет настал, но он, эль Райо, все еще был жив. И не понимал почему, ведь он сделал выбор.
Ведь сделал же.
В этот раз Ваалверит остался без добычи, но надолго ли? Что будет, если двойник вернется во сне?
А ведь выходит, подумалось мимоходом, что, если бы не появление Якоба, ему бы удалось отдать свою плату владыке договоров…
И был бы свободен. Так что мешает подняться по обломкам и подставиться под лучи? Рассвет только начался. Еще не поздно, ты же сделал выбор, Визари.
Сделал?..
Поднявшись на ноги, испанец отряхнулся, как будто ничего не случилось. На замечание Якоба фыркнул, приняв вид оскорбленной невинности.
– Прыгать, мой дорогой братец, будут неофиты. Носиться на побегушках, быть на посылках, таскать каштаны из огня – их прямая задача.
Бросив последний взгляд на дыру в потолке, явно с сожалением, Визари направился в глубь храма, по дороге посматривая на расписные стены, разбросанную утварь и предусмотрительно на мусор под ногами. Коридор уводил во тьму, поэтому асиман зажег в ладони слабый огонек, прежде убедившись в отсутствие ловушек, по крайней мере, в этой части хода. Перед тем, как шагнуть в темень, он оглянулся на Якоба, занятого разглядыванием какого-то рисунка, не привлекшего внимания испанца ни в малейшей степени.
Пол постепенно опускался вниз, уводя под землю более, чем раньше. Стены обступили с обеих сторон. Теперь эль Райо шел, почти касаясь локтями гладких поверхностей, лишенных каких-либо знаков, рисунков или резьбы. Коридор становился все уже, пока внезапно не закончился простой прямоугольной комнатой, от которой расходились проходы побогаче. Возможно, причина объяснялась простой банальностью: киндрэт рухнули в своего рода хозяйственное помещение, на отделку которого было бы глупо тратить время и материалы.
Не сомневаясь, что франк последует за ним, Визари шел себе вперед, попутно размышляя, почему направился сюда, а не навстречу солнцу. Что-то его удержало под землей, но что – понять не удавалось. Страсть к театральным эффектам? Как было бы красиво рассыпаться пеплом, трагически возведя очи к небу… С падением весь эффект пошел насмарку, но едва ли такая малость могла послужить настоящей причиной. Падение послужило знаком? Мол, торопишься ты, дон каналья, встретиться с демоном? Могло быть так? Могло. Тогда это – шанс? Призрачный шанс на то, что еще есть время разыграть другую карту?
Шанс для него. Шанс – на жизнь?
К чему жизнь, коли та лишена смысла, да и время расплаты пришло?
Ай, лукавишь, каналья… Вон твой смысл, идет за тобой с едва слышным шорохом.
Брат всегда удерживал его на краю пропасти. В последний момент – но всегда. Если бы не он, жить было бы совсем тоскливо, пускай сам огнепоклонник давно считал, что вместо настоящей жизни влачит лишенное смысла существование.
Смысл – был. Жизнь – была.
И был шанс. Шанс, подаренный братом. Тот об этом даже не знал.
Ваалверит, посмеешь ли ты придти ко мне сегодня во сне?..

Отредактировано Визари эль Райо (2011-12-04 20:51:28)