Тайные казематы

Пресловутая вторая лаборатория, она же лаборатория экспериментальной медицины, была тем же, что нижние уровни в катакомбах Асиман. У нее была точно такая же дурная слава, потому что у работников были развязаны руки, они могли делать все, что угодно под маской научных исследований. Здесь работали отморозки, которые были ничем не лучше клановых, с одной лишь разницей - они работали на Семью, а не на Амира. Под маской "добрых вампиров, желающих жить в мире с людьми" скрывались точно такие же монстры, какие ходили по улицам Ночной Столицы, только их жестокость направлялась в нужное русло умелой рукой Даниэль. И кто знает, какие планы на самом деле вынашивает эта женщина...
Даниэль Локхарт уважал. Она была сильной, жесткой и решительной, и он прислушивался только к мнению таких, как она. У них в характере было немало общего, но, в отличие от Даниэль, Кортес был типичным интровертом, который живет в своем мирке, и больше ему ничего не было нужно. Он жил наукой, которая сама по себе распологает к сосредоточению, аскетизму и уединенности, а наукой и жаждой познания можно оправдать любые преступления.
Сейчас Лорт хотел поставить научный эксперимент, который в глазах любого здравомыслящего существа выглядел бы зверством, но сам он так не считал. Разум ученых устроен иначе, чем у всех остальных, поэтому они куда умнее среднестатистического человека, но и гораздо бесчеловечнее, потому что они в принципе не понимают, что ставить опыты на живых существах неэтично. Для них нет понятия "совесть" и "человечность". Есть лишь "эксперимент", "материал" и "польза".
- Положите ее на стол, - скомандовал Кортес подчиненным, и добавил после того, как его указание было выполнено: - А теперь марш отсюда. Вас оно не касается. Позову, если сочту нужным.
Помощники были только рады, что их оставили в покое, и поспешно вышли. Асиман продел безжизненно болтающиеся руки и ноги девушки в стальные кандалы, приделанные к столу, отметив про себя ее сходство с куклой. Одежду даханавар он попросту спалил, не считая нужным тратить время на раздевание. Сам он небрежно набросил на плечи белый халат и натянул на руки перчатки, убрав прежние снайперские в карман.
- Красотка... - хищно ухмыльнулся Локхарт, оглядев Элариэль. - Для начала нужно вытащить пули из твоих мозгов. Нет никакого смысла мучить бесчувственную жертву, это тоже самое, что мучить труп. А некросадизм – это к кадаверциан.
Он подошел к стеклянному шкафу, достал ампулу с веществом, запускающим регенерацию. Девушка была набита под завязку его же отравой, которая не давала ей регенерировать, и это досадное недоразумение нужно было устранить.
“Просто интересно, насколько хватит тебя, эмпат. Какую боль ты сможешь выдержать и не сойти с ума при этом, - думал Кортес, вводя иглу в вену. – И каков предел регенерации киндрэт. Можно, конечно, сразу оторвать тебе голову и попробовать пришить обратно, но это не интересно”.
Он отложил шприц и стал ждать. Лекарство подхлестнуло силы Элариэль, и она должна была быстро прийти в себя.

Отредактировано Локхарт Кортес (2012-06-21 13:46:51)

кто хотел садиста, тот его получит...

Действие сыворотки не подвело и на этот раз: киндрэт начала подавать признаки жизни, шевелиться, заметалась по столу, но оковы крепко держали ее. Этот металл был непростой: сплав, созданный Матвеевым, мог выдержать даже физическую силу лугата, если бы тот обходился только ей, а не магией, о слабой девушке не было и речи. Даханавар боевой магией не владели, и за то, что эмпатка вырвется, можно было не беспокоиться. Все равно ей некуда бежать.
Кортес заметил ее равнодушный взгляд, скользящий по комнате, потолку, по нему самому, и точно такое же равнодушие было у него на душе, с той лишь разницей, что Элариэль жертва, а он палач. Слова мужчины о красотке были самым обычным сарказмом: голод не красил даже таких возвышенных киндрэт, как леди и фэриартос, а всех остальных и подавно превращал в зверей. Но даханавар вряд ли бы очаровала его и в своем обычном виде: Локхарт был женат на своей работе, а все остальное шло либо нафиг, либо в мусор, либо на солнце. Низменные потребности давно перестали волновать его, и поэтому он довольно быстро погасил вспыхнувшие было в казематах эмоции. Его, в отличие от похотливого лугата, интересовала только месть, и чем масштабнее она будет, тем  лучше. По шагу к цели, выискивая выгоду для достижения этой цели в каждой мелочи, а все остальное пусть горит синим пламенем. Все в Семье думали, что испанец одержим жаждой научных открытий и извлечения пользы из всего, чего можно, направляя эту пользу на благо общего дела, но это было не так. Но об этом как-нибудь в другой раз…
Кортес отвлекся от своих размышлений, подождал, пока из тела голодного не на шутку эмпата выйдут пули, и тут его осенило:
«Сколько она продержится без еды? Утихомирить-то ее я в любой момент смогу, - он бросил взгляд на аппарат для переливания крови. – А для начала попробуем что-нибудь простенькое».
Он взял скальпель, нагрел острое лезвие на вспыхнувшем в руке огне и провел вдоль по рукам жертвы, по ногам, по животу, вспарывая плоть, и следом же плеснул на раны кислотой. Потом вскрыл ее грудную клетку, сжимая в руке еще трепещущее сердце, думая, что с ним делать.
«Интересно, как будет жить киндрэт, если у него вырвать сердце? Хотя...»
Локхарту пришла на ум более интересная мысль, чем простое убийство подопытного кролика, и он решил пока не потрошить ее, лишь прорезал тело насквозь, до спины. Злая усмешка искривила его губы, когда он вырезал на ней асиманскую корону.
«Пусть думают, что это дело рук асиман… Клановых асиман. Грызня между Фелицией и Амиром обеспечена».
Кровь текла по столу, но это не играло никакой роли: пол в лаборатории был как в морге, вся жидкость уходила через решетку в канализацию. На лице Доктора Смерть не выражалось никаких эмоций, будто он резал куклу, а не живое существо.

Отредактировано Локхарт Кортес (2012-06-29 14:15:22)

Очевидно было, что если эмпата не поддерживать, то он просто отключится от гуляющей по телу боли, не выдержав ее. А это в планы асимана не входило... То, что творил Локхарт, было лишь частью его возможностей, порожденных больной фантазией, которая по изощренности не уступала его клановым собратьям. Одна кровь, одна магия, одно клановое пространство...
Он влил даханавар сыворотку, которая помогала организму регенерировать и хоть как-то притупляла боль, - ровно настолько, чтобы не потерять сознание, иначе в опыте не было смысла. От картины наполовину распотрошенной девушки, пытающейся вырваться из оков, у кого угодно бы дрогнуло сердце, но Кортес воспринимал происходящее будто со стороны. Он поставил себе цель выяснить предел возможностей эмпата и отступать не собирался, хотя крик ее резанул по ушам. Заткнуть даханавара было, к сожалению, нечем, и садист на какое-то время оставил ее, вколов очередную отраву. Именно отраву: средство подхлестывало регенерацию, используя немногочисленные резервы и без того измученного и отравленного организма. Это было похоже на попытку выжать сок из высохшего лимона.
Ведьма что-то бормотала, но смысла слов асиман не разбирал, да и она сама, судя по всему, тоже. Жертву накрыло болью и безумием, в таком состоянии даже проклясть не проклянешь, потому что проклятие еще нужно сформировать в осмысленную фразу, а у даханавар с этим были большие проблемы... Впрочем, Локхарт и не верил в мистику, презирая все, что нельзя объяснить научно, а раз нельзя доказать, то в печь все эти высокие материи.
«Занятная игрушка, - думал он, глядя на полуживую девушку. – В конце концов, тебя можно употребить и по прямому назначению. О политике даханавар не сплетничал только ленивый».
Лорт начал было выдумывать очередную пытку для своей жертвы, да тут произошло что-то совсем из ряда вон. Хотя, чему тут удивляться? Когда человек (или не человек) подходит к самому краю, когда дальше – только пропасть, с ним могут происходить непредсказуемые вещи. Вот и Элариэль металась-металась, да и произнесла такое, что асиман так и замер со скальпелем в руке, не зная, как реагировать. Но убивать ее или подбрасывать, полуживую, Фелиции, как он и хотел, Кортес передумал. Теперь перед ним стала иная задача: вернуть несчастную к жизни и как следует порасспрашивать ее.
«Ничего себе игрушка... Пророчица? Какой еще прародитель?! – Локхарт вспомнил отрывочные сведения из клановой библиотеки об Основателе, воплощенном кошмаре всех кровных братьев, и от одной мысли, что эта тварь может возродиться, по коже пробежал озноб. Тогда мало не покажется никому, даже обособленной Семье. – Не может быть... Нужно откачать ее и обязательно рассказать Даниэль. Основателю наплевать, семейные или клановые киндрэт, он будет убивать всех. Не знаю, что мы сможем сделать, но предупрежден - значит вооружен. Местный прорицатель нам пригодится, мне разрешат оставить тебя».
Что может лучше реанимировать киндрэт, чем кровь? Асиман сообразил это сразу, поэтому не стал прибегать к помощи химии и просто подключил Элариэль к аппарату для переливания крови, восполняя ее запасы. Он осторожно свел края раны в развороченной груди, которая начала закрываться по мере того, как в организм девушки стала поступать живительная жидкость.
А потом они поговорят...

Локхарт наконец вернулся с небес на землю, оставил абстрактные теории на тему «что с нами сделает Основатель и как этого избежать» до лучших времен, и стал думать, что ему делать со свалившейся на голову добычей. Он и представить себе не мог, что все так повернется, что даханавар окажется действительно полезной, а полезных людей и нелюдей Кортес никогда не бросал на произвол судьбы.
«И что ж мне с тобой делать? – думал он, рассеянно поглаживая бесчувственную девушку по щеке. Асиман давно был женат на работе и не видел ничего, кроме своих исследований и козней ненавистному клану, а тут такое... – Время покажет, девочка».
Элариэль оказалась куда младше его самого, что развязывало садисту руки, можно было не бояться, что она в ответ устроит какую-нибудь пакость. Беспомощность жертвы льстила самолюбию Локхарта, но в тоже время в ней было что-то странное, отчего давно замерзшее сердце пиромана шевельнулось. Может быть, хваленое обаяние клана Леди, которыму было бесполезно сопротивляться. Может, сказалось давнее одиночество и желание быть хоть кому-то нужным, кто будет ждать тебя с работы, кто даст тебе смысл в жизни, кроме слепой ярости и терзающей душу жажды мести.
«Кому мстить-то? – внезапно задумался Лорт, сам не ожидая, что придет к такому кощунственному для себя выводу. - Десперо давно в аду, а до уровня Амира мне еще очень далеко. Да и дьявол с ним, с магистром, авось когда-нибудь получит нож в спину от своих же... Даханавар и подавно мне ничего не сделали».
Асиман был прав. Сейчас перед кровными братьями замаячила угроза куда более страшная и существенная, нежели все старые обиды: возвращение Основателя. Элариэль подтвердила его догадку, и Кортес решил забрать ее к себе, поговорить в более приятной и приватной обстановке. Он позвонил помощникам по внутренней связи, чтобы те привезли одежду, и отрывисто бросил, освобождая леди:
- Ты поедешь со мной. Не бойся, все твои мучения позади... Так нужно было.
Зачем он стал оправдываться перед Элариэль, Локхарт и сам не знал, но ему не хотелось больше забавляться с равнодушной куклой.
- Только вымойся сначала, испачкаешь все. - Он махнул рукой в сторону импровизированного "душа".
Вскоре привезли одежду, и пока даханавар мылась и одевалась, асиман окинул хищным взглядом ее фигуру, строя определенные планы на дальнейшую ночь. Только сейчас до него дошло, что Элар отдаленно смахивает на его погибшую жену...
Выпроводив в который раз за ночь несчастных подсобных, Кортес прижал девушку к себе, обнимая ее, поглаживая по растрепавшимся волосам. Странно смотрелось его поведение со стороны, ведь он только что ее чуть было не убил.
«Все. Хватит с меня одиночества. Я не позволю больше никому отобрать у меня то, что принадлежит мне по праву. Лугату, значит, можно, а мне нет?! Я никому ничего не должен».
- Пойдем, Элариэль, - тихо сказал он, глядя в глаза девушки. – Ах да, забыл представиться. Меня зовут Локхарт. Можно просто Лорт.
Асиман вывел даханавар из лаборатории и повел вниз, где на улице была припаркована его машина.

Замок Семьи. Комната Локхарта

Отредактировано Локхарт Кортес (2012-07-09 13:43:37)