В мастерской кипела работа. Дюжина смуглых итальянцев с торсами титанов обтесывала строптивый камень. Мелкая серая пыль вилась в воздухе, проникая в легкие. Титаны бесшумно кашляли.
Посеревший от бессонных ночей Серпотта уже ни на кого не прикрикивал. Он устал, перегорел и только иногда взмахивал руками, выразительно тряс головой и открывал рот как рыба – его уста не издавали ни звука.
Справа летели стружки, слева лепили модели из гипса – уменьшенные копии будущих шедевров, которые погибнут в череде войн, начиная с 18 века. Узкие слюдяные окна, больше похожие на бойницы, источали приглушенный, размытый свет. Крепкие деревянные двери были распахнуты настежь. Но ни ветер с улицы, ни жар полуденного солнца – ничто не проникало в скульптурную мастерскую Ферраты.
Было тихо.
Формы – люди и предметы, - продолжали двигаться, послушные воле фэриартоса и его воспоминаниям.
Молика сидел на дубовом столе Ферраты, нисколько не смущаясь того, что хозяин мастерской стоит буквально в двух шагах от него и скрипит пером в толстенном журнале с засаленными страницами. Эрколе был хорош. Очень хорошо получился. С трясущимися пальцами, с пораженными артритом суставами, с длинными седеющими прядями, сбитыми в колтуны на затылке и мелкой сеткой морщин под черными, как у хищной птицы, глазами. Феррата всё царапал пергамент пером, подрагивая всем телом и активно работая нижней челюстью – словно это ему помогало формулировать мысль и сажать меньше клякс. Он действительно хорошо получился: такой же нервный, горячий, искренний, старый, страдающий от болезней, знаменитый, обласканный и несчастный. Поедающий сам себя. Изнывающий от безысходности. Эрколе положил свой потенциал на алтарь мастерской, частных заказов, мамоны и управления. И каждый день совершал ритуальное самоубийство. Преступно отказываясь остановиться или передать бразды правления менее талантливому, но куда более деловому ученику. А было страшно. Страшно выпустить поводья из рук, кому-то довериться.
- Знаешь, сколько бы ты смог сделать ОДИН, мэтр? – обратился к нему Феб, и форма ответила ему тяжелым, испепеляющим взглядом. На дне угольно-черных глаз дрожала обида.
- Ему не хватало решительности, это правда, - знакомый голос, теплый, женский, зазвенел в мастерской. - Поэтому Якопо отказался от мысли обратить его, когда он был молод.
Миниатюрная кареглазая Аврора не спеша миновала запыленных титанов-камнерезов и утомленного Серпотту. Она рассматривала их так, как рассматривают статуи, что-то подмечала и улыбалась.
- Что томит этого беднягу сегодня? Усталость души? – девушка легко кивнула в сторону Серпотты, приближаясь к столу Ферраты. – А этот? Он разочаровался?
Вместо ответа форма Эрколе энергичным жестом бросила перо на исцарапанный завитушками пергамент и устремилась вон из мастерской.
- Обидчив как в жизни, - философски заметил Феб и жестом предложил Музе сесть рядом.
Та не спешила. Взяла скульптора за руку, заглянула в глаза.
- Ты терзаешь их каждый раз, - справедливый укор.
- Это барокко,   - оборонительно насупился веронец.
- Барокко Лоренцо Бернини, не так ли?  – презрительно фыркнула итальянка и сжала руку ваятеля. – Почему ты не хочешь их улучшить? – ее голос звучал жарко и тревожно.  – Я поступила бы именно так, если бы могла.
- Тогда они будут другими. Иными, - ваятель поднял очи горе и резко взмахнул свободной рукой. Этот жест чем-то напоминал запоздалое прощание с формой Ферраты. – Отличными о тех, кого я знал. 
- Это что? Плохо?   – поначалу не поняла Аврора, а когда поняла, чуть отстранилась. Ее глаза сверкали. – Каждый раз – новая реальность. Неужели тебе не хочется попробовать? Ну же,   - требовала она, - ты застрял в статике. Она мешает тебе развиваться, двигаться дальше. Динамика – вот что есть движение! А эксперимент не ограничивается выбором материала или инструмента!   – Муза пылала. – Чем ты потчуешь своих птенцов?
- Птенца,  - веронец как завороженный смотрел на форму Авроры. Из всех форм, которые он когда-либо создавал в своем кармашке мира искусств, она была совершенной. – Как-нибудь познакомлю. Ее с тобой. 
На мгновение собеседница застыла, оценивая сказанное. Потом улыбнулась – почти нежно. И внезапно спросила:
- Почему ты никогда не вызываешь Якопо?
- Я не знаю, что ему сказать, - рассеянно развел руками скульптор под озорным искрящимся взглядом Музы.
- Ты не знаешь, сможешь ли выслушать то, что ОН скажет тебе, не так ли?  – прожурчал ее голос. Девушка смеялась.
В ответ Феб обнажил клыки и тихо зарычал. Ей всегда доставляло истинное удовольствие говорить правду – что людям, что киндрэт. Невзирая на то, что иногда это мучительно больно.
- Я лишь отсекаю все лишнее. За него,  - мягко ответила фэри. Тонкие пальцы начертили на колене ученика невидимый знак. – А теперь тебе пора. Феррата ушел. Уходи и ты. 
Веронец послушно кивнул, соскочил со стола и направился к распахнутым дверям. Формы людей за его спиной таяли, превращаясь в бесплотных духов. У выхода из мастерской Феб остановился, выбросил вперед правую руку – и пространство в арке поплыло мерцающей рябью.

Спустя один шаг фэри оказался в студии. На него с высоты ионической колонны смотрела бронзовая урна с прахом. Аврора.

Отредактировано Фабио Фэриартос (2011-08-23 18:54:49)

Привратник фэри был человеком, личным донором кого-то из младших братьев. По всей видимости, их связывали какие-то особенные отношения, помимо вещественно-денежных, поскольку молодой человек с радостью выполнял еще и эту, убийственно скучную с точки зрения скульптора, обязанность стоять у дверей. Никаких гостей фэри в ближайшее время не ожидали, так что парень коротал время на свой лад: считал про себя уходящих в город киндрэт и ковырял лепнину пальцем. Последнее ваятель имел удовольствие наблюдать, а о первом справедливо догадывался. 
От него Феб узнал, что часть учеников веронца уже покинула особняк – то ли из-за какого-то концерта, то ли из-за какой-то вечеринки, и итальянец озадачился. Нет, ему не было скучно, он не страдал от одиночества, будучи один, просто Фабио как и всем остальным захотелось как следует развлечься. Благо для хорошей ночи требовалось немного: всего-то узнать, где тебе рады. 

***
Попивая донорскую кровь из стеклянного бокала 18-го века, ваятель посетил виртуальный портал вампиров - его интересовали объявления.  Но до них он не дошел, ибо Даханавар постарались разместить свою новость в таком месте, что только косой или слепой мог пройти мимо.
Заголовок был более чем красноречив, и скульптор, неодобрительно поморщившись, соизволил кликнуть мышкой и углубился в чтение.
И чем больше читал, тем сильнее хмурился. В конце концов, красивое, идеальное лицо творца исказила гримаса отвращения, и он хлопнул ладонью по столешнице.   
- Печенка Христа! – старо-итальянский помог скульптору излить досаду и разочарование. Маэстро вовремя сбежал к Леонардо и растворился в мире искусства – словно предвидел неизбежность очередного Совета. Феб чувствовал, как руки монстра по имени «Ответственность» тянутся к его нежному горлу. Перспектива сидеть за одним столом вместе с вьесчи и грейганнами, под тяжелым взглядом Фелиции и этого Тхорнисха, приводила его в уныние и бешенство.
Тем не менее, он был единственным Мастером фэри в резиденции клана искусств, и ему стоило как-то отреагировать на происшествие, руководствуясь интересами учеников и Александра. Покривившись еще немного, Феб принял позу «Мыслителя» и в ней застыл.
Наконец, достойная мысль посетила его утомленную голову. Неискушенный в политике, но искушенный в искусстве, скульптор обратился к бумаге, собираясь доверить ей одно деликатное поручение. Фабио снова воспользовался высшей магией, чтобы создать «магического посланника». Несколько секунд он сосредоточенно смотрел на белый лист, воспроизводя в памяти четкий образ адресата, а потом коснулся его поверхности указательным пальцем и стал писать письмо, используя мерцающую нить вместо чернил. Когда бумага бесследно впитала в себя намерения фэриартоса, веронец сложил из нее журавлика – символ мира, надежды и веры в чудо. Кто-кто, а уж Фелиция-то знала толк в символизме.
Феб подержал журавлика в ладонях, наполняя его магией клана для стремительного путешествия по ночной Москве. Под сверкающим взглядом фэри фигурка цвета радуги превратилась в маленькую искорку и беспрепятственно прошла сквозь стену особняка. Скульптор чувствовал, как она отдаляется от него. 
Довольный своей работой, итальянец вернулся к открытой страничке портала и на этот раз действительно дошел до объявлений. Оказалось, этим вечером проходил концерт британского певца Венса, а некто Антонио нагло зазывал кровных братьев в гостеприимном клубе суккубов от лица фэри. Фабио озадачился второй раз за вечер. Судя по манере изложения мыслей, этот кретин просто косил под Антониса. Ваятелю даже стало интересно, кто соберется на это многообещающее мероприятие и кем окажутся организаторы. Чиркнув пару строк в личку подозрительному типу, ваятель откинулся на спинку стула, прикидывая, чем он будет развлекать себя сегодня и кого из учеников стоит затащить в омут к суккубам в качестве воспитательного эксперимента.
Его Че могла предпочесть британца вечеринке, поэтому он просто взял ее на заметку и задумался снова. Винченцо не заслужил. Паола… как певица тоже, скорее всего, выберет Венса. На ее месте Феб тоже выбрал бы Венса.
Перебрав почти всех, с кем ему так или иначе было бы интересно, скульптор остановился на птенце - с Че было комфортнее всего. Свернув окна, он мысленно позвал ее. Негромко и с озорцой в голосе.
- Доброй ночи, Че. Если ты сегодня нигде не выступаешь, еще не успела добраться до Венса или не так сильно хочешь к нему попасть, приглашаю на вечеринку фэри. Лично моего воображения не хватает представить, на что это будет похоже! – птенец чувствовала, что учителя что-то безмерно веселит. – Пойдем?
- Фабьо! - губы Селест сами собой сложились в улыбку. Фэри всегда радовалась, услышав учителя. – Где ты пропадал? Я не могла до тебя дозваться,  - обеспокоенно спросила она. – Никогда не любила рок и сегодня я свободна, как ветер!  – в мыслях девушки зазвучал легкий звон колокольчиков. – Конечно, пойдем! Куда мне подъехать?
В голосе девушки послышалась радость. Впрочем фэри всегда улыбалась, когда  общалась с наставником.

Обеспокоенность птенца слегка озадачила Феба, и ваятель поинтересовался:
- Я был тебе нужен? – иногда веронец увлекался и забывал, что в мире искусства он не может слышать и читать ученицу, что в его кармашке время течет по-другому. – Скузи, пер фаворе,   - искренне извинился скульптор за неожиданное отсутствие. – Меня пленил мир искусства. В следующий раз обязательно возьму тебя с собой,   - в голосе Фабио удивительным образом переплетались нотки озорства, некоторой таинственности и сентиментальной лиричности.
Восторг Селест от предстоящего мероприятия вызвал у мастера довольную улыбку.
- Приезжай в особняк. Я как раз подал заявку на коктейли и жду подтверждения… Впрочем, ты и сама могла видеть это объявление на портале,   - с легким подзуживанием добавил ваятель. - От Антонио. Не в курсе, кто это может быть?

Отредактировано Фабио Фэриартос (2011-09-06 14:39:18)

Фабио времени даром не терял. В надежде получить от современной техники красочные картинки на скульптурную тематику, ваятель тренировал указательные пальцы, по очереди надавливая на выпуклые кнопки нетбука. Получалось не так быстро, как у ученицы, но почти настолько же качественно.  Первоначальные результаты обрадовали скульптора – он и вправду получил то, что хотел. А потом появилась беспардонная надоедливая реклама человеческих услуг (весьма глупых, надо сказать), и новые, лишние окна заполонили собой весь экран. Феб отчаянно выругался, но это не помогло. Вдобавок окно с «Ночной столицы» замигало, выплевывая ЛС от Antonio поверх истинно творческого беспорядка. На это веронец ответил зычным, коротким «Ха!». Его приняли за Знающего. То есть, за хамоватого пиромана. Почему-то эта новость привела вампира в дикий восторг.  Правда, когда он почти сформулировал ответ в духе первого сообщения, техника решила объявить забастовку, на экране появились заунывные песочные часики, и все повисло.
Стихийное тырканье по кнопкам ничего не дало.  Выключать нетбук было откровенно жалко и стремно – ваятель не хотел испортить подарок ученицы. Конечно, он не стал звать Винченцо. При виде ответа Antonio,  парень наверняка бы стал строить щенячьи или телячьи глазки, подлизываясь и подстраиваясь к старшему фэри, а это в планы скульптора совершенно не вписывалось. 
В общем, к тому моменту, когда  Че добралась до особняка, Фабио использовал все доступные ему способы аккуратной борьбы с техникой и тихо релаксировал у одного из барельефов.  Он лепил лису – эмблемку непокорного браузера.   
- Че, - позвал Феб птенца, почувствовав ее ауру за дверью, и это можно было считать приглашением. – У меня «Моцилля» капризничает, - пожаловался ваятель в свойственной ему итальянской манере. – И стрелочка отчего-то не бегает… Как это починить? Чтобы ничего не потерять, как в тот раз… Я хотел тебе кое-что показать.
В прошлый раз скульптор-таки не выдержал и нажал волшебную кнопку «выкл.», потеряв подборку с интересными работами юных дарований из числа смертных.

- Я был сама деликатность,- отшутился Феб, закатывая глаза. Это маленькое оправдание можно было истолковать как: «я был сама увлеченность».
Да, кое-что из современного мира было ему по-прежнему недоступно, и уделяй он больше времени не картинкам и скульптуре, а изучению «работы на ПэКа», прогресс был бы на лицо. Но веронцу нравилось чего-то не уметь: нравилось наблюдать за тем, как его ученики и ученицы с небрежной легкостью обращаются с техникой и новомодными средствами связи, банковскими карточками и электронными платежами. В этот момент они все без исключения были магами и свободными творцами. Феб верил, что именно это ощущение однажды поможет им приручить сложную высшую магию клана искусств.
- Грацци, - ваятель хитро прищурился, прикидывая, каким именно свойством наделить пока еще безликую форму из ярко-красного пластилина. Ему хотелось вручить птенцу умного помощника – такого, который сможет защитить Че и поможет ей раскрыть магический потенциал.- Еще пара штрихов – и она твоя, - озорная смешинка отразилась в темных миндалевидных глазах.
Когда Селест начала колдовать над зависшим ноутбуком, скульптор пристроился у нее за спиной и, пользуясь тем, что она его не видит, попытался воспроизвести волшебный жест, нажимая воображаемые кнопки на воображаемой клавиатуре. Для этого к указательным пальцам пришлось подключить еще и большие, а остальные разжать, из-за чего на плечах птенца заплясали две паучьи тени.
- Я хотел показать тебе три вещи, Че, - и, когда ученица обернулась, Феб с лукавой улыбкой продемонстрировал число три с помощью странной комбинации пальцев. – Это первая.
Речь шла о работах молодого скульптора из Дании. С  точки зрения Фабио, манера их исполнения  претендовала на оригинальность: изогнутые листы металла, пружинки, шестеренки и цепи изображали контуры застывших в движении тел – обезумевшего коня и летящего на землю всадника. Детали же не отличались глубокой проработкой, да и по замыслу этого не требовалось. Внезапность, стремительность и искренность – вот чем светилась эта скульптура из металлического лома и отбросов. Судя по многочисленным комментариям к фотографии, она вызывала у зрителей смешанные, противоречивые чувства. 
- Он строит реальный мир, используя то, что есть под рукой, - с довольной улыбкой заметил Фабио. – Управляет движением и эмоциями. И ты не смеешь ему не поверить: он слишком убедителен. Совсем как молодой Бернини, - Феб ненадолго замолчал, и на переносице проступили две глубокие морщинки. – Но он еще не готов называться мастером, Че, - лицо скульптора также быстро расслабилось. – Знаешь почему? – правая рука веронца добралась до мышки и открыла подряд несколько окон. Селест могла видеть фотографии эскизов, картин и нескольких скульптур с одним и тем же сюжетом, обыгранным практически одинаково: конь сбрасывает седока. – У него своя техника, своё видение, но он не создал ничего нового: на свой лад скопировал то, что породили до него. Но когда он найдет свою реальность и откажется от подражания, он станет богом. Впрочем, он и сейчас бог, вот только не осознает этого, - с улыбкой закончил свой монолог Фабио и развернул окно портала.
– Теперь о главном, о вечеринке. И это вещь номер два. Надо бы ответить на это сообщение что-нибудь в стиле неофитов из клана Амира. Этот Antonio принял меня за асимана, а я просто предложил свои скромные услуги в подготовке коктейлей, - фэри усмехнулся в негустую растительность. – Как насчет нестандартных коктейлей, а, Че? Кратковременный эффект искажения пространства или многомерной реальности – последнее для тех, кто силен духом и крепок рассудком.

Отредактировано Фабио Фэриартос (2011-09-23 18:55:22)